neteshin@yahoo.com

назад

Недалеко от Севастополя, там, где линия берега вытянулась с севера на юг, впадает в море речка Бельбек. Через сады и виноградники плодородной Бельбекской долины она тянется узкой извилистой лентой и только в самом устье несколько расширяется и становится похожей на настоящую речку. Бывает, однако, что, разбухнув от потоков, стекающих с гор в период затяжных дождей, Бельбек выходит из берегов, бурлит и пенится, затапливая все вокруг.
Конец октября. Прохладное утро дышит свежестью. Бездонный синий купол неба, опираясь на лазурную, с дымкой по краям, поверхность моря, образует замкнутое пространство, насквозь пронизанное золотистыми лучами спокойного осеннего солнца.
Наш ялик, бодро постукивая мотором, резво бежит вдоль берега в сторону Учкуевки. На гладкой поверхности моря, словно стайки сидящих на воде чаек, белеют лодки рыболовов. Осень - благодатная пора для рыбной ловли. Перед зимовкой рыба интенсивно кормится, вслед за стаями хамсы к берегу подходят ставрида и сарган, кефаль и смарида;
изредка появляются небольшие стайки сельди и скумбрии - редких теперь гостей в Черном море; активнее становятся и крупные хищники - акулы катраны, калканы...
Вскоре наш ялик подошел к небольшой группе лодок, медленно дрейфовавших по течению: рыболовы охотились на ставриду.
Сергей Иванович сноровисто оснастил самодур и, не мешкая, опустил ставку отвесно в воду со своего борта. Я последовал его примеру.
Шла хорошая осенняя ставрида. Сергей Иванович быстро нащупал глубину, где держалась стая, и принялся таскать упитанных, средних размеров ставридок. У меня после нескольких забросов грузило зацепилось за что-то, и тонкая леска ставки сразу же оборвалась. Нет, не везло мне с этой снастью!
Решил сделать ставку из лески потолще. Каких только крючков с самыми разнообразными мушками не было в коробке у Сергея Ивановича! Серенькие из перьев казарки; желтые из шерстяных или нейлоновых нитей; красные, синие, черные, с бисером, нанизанным на цевье крючка;
разноцветные из хлорвиниловой изоляции электропровода, словом,- на любой вкус...
Я заменил катушку на безынерциоиную, подобрал шесть крючков с разными мушками, привязал их коротенькими поводками к метровой леске диаметром 0,2 миллиметра, к концу ставки приспособил стандартное грузило весом 28 граммов, специальной булавкой пристегнул ставку к основной леске и забросил ее подальше от ялика.
На глубине не более 10-12 метров снасть, перестав тонуть, остановилась. Поддернул удилище, и оно отозвалось серией мягких, но вполне ощутимых толчков - так клевала ставрида. Минут за 40 мы взяли килограмма по два отборной, ровной ставриды. Потом клев, как это часто бывает, прекратился. Надо было снова возвращаться на то место, откуда мы начали дрейф. Так всегда поступают при ловле стайной рыбы; главное здесь - не потерять стаю. Повторили заход, и снова - что ни заброс, то полная ставка ставриды.
Я уже начал было терять интерес к такому однообразию, как вдруг почувствовал, что вслед за несколькими характерными поклевками ставриды кончик удилища резко дернуло, затем еще раз, и леска пошла на катушку с большим усилием. Что это? Неужели вместе со ставридой попалась - я даже не решался подумать об этом! - сельдь? Так и оказалось;
на двух верхних крючках были ставриды, а на нижних, с черными перьями, сидели такие же серебристые, как ставрида, но более плоские и широкие, с крупными красивыми глазами, сельди.
Сельдь - проходная и полупроходная рыба, совершающая миграции для нагула и зимовки в Черном море. Наиболее часто доходит до Севастополя и Ялты черно-морско-азовская сельдь; иногда у берегов Крыма появляется на короткое время, всего на две-три недели, черноморский пузанок и совсем редко - азовский пузанок. Питается сельдь главным образом мелкой рыбой (хамсой, шпротом, тюлькой) и иногда ракообразными.
Нам повезло: то там, то здесь продолжала в течение часа клевать эта редкая рыба. Сергей Иванович советовал мне поставить "полноценный" самодур - на 8-10 крючков, но я не стал этого делать и продолжал ловить своей прежней снастью.
Постепенно клев сельди стал ослабевать, а потом и вовсе прекратился. Видимо, стайка ушла на другое место. Мы решили подойти поближе к берегу и попробовать половить на насадку смариду или ласкиря. На якорь стали как раз напротив устья Бельбека, метрах в трехстах от берега.
Измерили глубину - 10-12 метров. Переоборудовали снасть для донной ловли. Насадили на крючки креветок ("усики") - оставалось только ждать, что же клюнет.
Вскоре кончик моего удилища мелко затрясло, и после подсечки я вытащил двух небольших, но плотненьких и шустрых окуней - смарид. Это были хотя и не полноценные голубые красавцы, но и не "барабанщики". Окраска их была какой-то особенной - темно-серая, с голубоватым оттенком. Сергей Иванович назвал их новым, неизвестным мне именем - "марамайки". Ну, что ж - марамайки, так марамайки! Клевали они весело, сопротивлялись довольно активно, а уж для ухи, тут и говорить нечего, были хоть куда!
Потом Сергею Ивановичу попался хороший ласкирь, а мне - порядочный бычок кнут...
Время шло. Возле нас еще несколько яликов стали на якоря, и с них тоже ловили такую же "марамайку" и среднего ласкиря.
Проголодавшись, мы отложили снасти и принялись за завтрак. Мой приятель - великий мастер по части рыбной кулинарии. Вот и сейчас он разложил передо мной соблазнительную снедь; вяленую смариду, которая просвечивала на солнце, знаменитую "шкару" (так местные гурманы называют тушенную особым образом хамсу и мелкую ставриду), куски какой-то рыбы, похожей на скумбрию горячего копчения. Загадочно улыбаясь, Сергей Иванович предложил отведать то, что я считал скумбрией.
- Ну-ка, попробуй и скажи, что это такое?
Попробовал - вкусно, похоже на копченый балык, только припахивает лавровым листом и еще какими-то специями да слегка приперчено. Оказалось, что это... черноморская акула катран! Кто-то из старых рыболовов дал Сергею Ивановичу рецепт приготовления из нее балыка.
Удилище, слегка дрогнув, несколько раз кивнуло и сильно прогнулось. После подсечки леска вытянулась и заходила и* стороны в сторону. Чувствовалось, что на крючке - солидная рыба, Стал осторожно вываживать. Резкие толчки сменялись продолжительными потяжками. Судя по всему, это - не ласкирь. Вскоре рыба утомилась и послушно пошла наверх.
Вот и она - сравнительно большая, сантиметров тридцати пяти, желтоватого цвета с коричневыми разводами и точками, на слегка приплюснутой спереди голове большие, близко поставленные глаза;
в передней части покрытого черным пятном спинного плавника торчат острые иглы. Змейка! Так местные рыболовы зовут морского дракона (морского скорпиона), который попадается попутно при ловле другой рыбы. Укол колючек его спинного плавника и шипов на жаберной крышке не только очень болезнен, но и опасен. Характерно, что даже чайки, всегда летающие вблизи яликов в надежде поживиться мелочью, отправляемой рыболовами за борт, или ставридкой, сорвавшейся с крючка самодура, никогда не берут змейку. Сколько раз я наблюдал, как за предварительно убитой змейкой, которую рыболов забрасывает подальше от лодки, стремительно кидаются несколько "дежурных" чаек, но, не долетев нескольких метров до добычи, вдруг резко поворачивают в сторону,
Я, признаюсь, не то чтобы очень боюсь морского скорпиона, но отношусь к нему с какой-то брезгливостью. Поэтому и сейчас я просто обрезал поводок с этим "даром моря". Правда, ходят слухи, что, удалив ядовитые колючки, железу и шипы, змеек употребляют в пищу да еще похваливают. Однако мне не приходилось встречать человека, который сам бы ел эту рыбу. Обычно, как всегда в таких случаях, рассказчик ссылается на то, что слышал это от человека, "который врать не станет"...
Сергей Иванович вновь переключился на самодур. Шла мелкая и очень редкая ставрида. Было уже за полдень. Пожалуй, пора и домой, но Сергей Иванович вдруг стал внимательно всматриваться в воду и жестом подозвал меня. Хорошо было видно, как у белеющих ставридок, сидящих на крючках, медленно описывают сужающиеся круги два полуметровых катрана. Незаметный глазу стремительный бросок одного из них - и ставки с рыбами как не бывало!
Сергей Иванович быстро переоборудовал спиннинг на катрана, насадил ставридку на большой крючок и сделал заброс. Ждать долго не пришлось: через несколько минут он подсек и благополучно вытащил первого хищника, а за ним и второго.
Я не торопился переходить на ловлю катрана, потому что у рыболовов на соседних яликах азартно клевали мелкие, узенькие, серебристые рыбки - черноморская хамса. Поставил на самодур ставку на тонкой леске с маленькими блестящими крючками № 3, на которые насадил крохотные кусочки очищенных от панциря креветок. Но потом от наживки отказался, так как рыбки хватали и пустые крючки. Вспомнилось, что летом тоже на малюсенькие крючочки без насадки прекрасно ловились прозрачные песчанки.
Неожиданно удилище так дернуло, что я с трудом удержал его в руках. Тонкая леска оборвалась. Что это? Катран? Нет, он клюет обычно не так - просто давит своей тяжестью. Луфарь? Вряд ли - он давно отошел к Босфору. Калкан? Но ведь клюнуло где-то влолаоды, а не со дна. Правда, бывает, что калкан берется и выше, но случается это очень редко.
Решил подкараулить хищника и "познакомиться" с ним поближе. Прикрепил новую ставку на надежной леске диаметром 0,3 миллиметра и сразу же подсек хорошего катрана. Он вел себя так, как и полагалось катрану, долго не сопротивлялся и вскоре лежал на дне ялика.
Прошло около часа. Поклевок не было. Мы снялись с якоря, подошли поближе к берегу и стали как раз на том месте, где речная вода мутноватой полосой врезалась в прозрачное море. На два крючка я насадил креветок, на один - хамсу. Сергей Иванович поступил так же. Почти сразу начал клевать крупный бычок. Мы понимали, что пора заканчивать рыбалку, но, не признаваясь друг другу, ожидали чего-то.
Приятель заменил насадку: теперь на крючках его снасти блестела свежая хамса. Эти таинственные приготовления меня заинтриговали, я оставил ловлю и принялся наблюдать.
Вдруг затрещал тормоз катушки: взялось что-то серьезное! Рывок был настолько сильным и резким, что Сергей Иванович не смог удержать катушку, и она завращалась в обратном направлении, колотя ручками по его пальцам. Справившись с минутным замешательством, Сергей Иванович потравил леску и приступил к борьбе с неизвестным пока противником. Удилище согнулось, рыба шла с резкими и сильными толчками. Надо отдать должное Сергею Ивановичу: он действовал очень умело, мастерски маневрируя снастью, не давая рыбе возможности сокрушить ее и вместе с тем настойчиво ведя ее к поверхности. Короткие и резкие рывки, чередовавшиеся с мощными и продолжительными потяжками, невольно напомнили мне поведение крупных гольцов, которых доводилось когда-то ловить в арктических водах...
Но вот метрах в двадцати от ялика вскинулась довольно крупная серебристая рыба. Однако борьба еще не закончилась. Сергей Иванович стравливал и выбирал леску, ставил удилище под разными углами, утомляя своего неистового противника. Наконец, продолжая упираться, рыба все же тронулась за леской, а через несколько минут я подхватил ее подсаче-ком и перевалил через борт ялика.
Длиной не менее полуметра, плотная, тускло отсвечивающая серебром, с рассеянными по всему телу мелкими черными пятнышками, крупной головой и большим ртом, рыбина устало шевелила хвостом. Я никогда такой рыбы не встречал, а Сергей Иванович, еще не остынув после схватки, зачарованно глядел на нее, словно не веря, что все закончилось благополучно, и приговаривал: "Серебрянка... Неужели серебрянка?"
Сергею Ивановичу действительно повезло. Ему попался черноморский лосось - единственный представитель семейства лососевых, обитающий в Черном море. Иногда местные рыболовы зовут эту рыбу серебрянкой.
Черноморский лосось - крупный пелагический хищник. Питается главным образом хамсой. Его средняя длина 60-90 сантиметров, масса 2-6 килограммов. Крупные особи достигают более 1 метра и 20 килограммов. Встречается у берегов Крыма и Кавказа. На нерест идет в реки, впадающие в Черное море, в частности - в реки Крыма (Бельбек, Черная, Кача, Алма). Часть популяции этого вида образует пресноводную жилую форму - форель.
В настоящее время черноморский лосось - крайне редкая рыба. Поймать ее - большая удача! Тем удивительнее показалось мне поведение Сергея Ивановича: он с величайшей осторожностью освободил рыбину от крючке, взял ее в руки, будто младенца, и тихо опустил в воду. Видя мое недоумение, он довольно односложно пояснил:
- Нельзя!.. Запрет!..

назад